Маньчжуроведение в Санкт-Петербургском Филиале

Маньчжуроведение в Санкт-Петербургском Филиале
Института Востоковедения
Российской Академии
Наук

В мае 1936 г. на заседании научных сотрудников Китайского кабинета был поднят вопрос об организации секции маньчжуроведов, которая объединила таких сотрудников, как Б. И. Панкратов, К. М. Черемисов, В. А. Жебровский, С. Д. Дылыков, А. В. Гребенщиков (председатель секции). В утвержденном проекте-положении зафиксированы основные направления работы членов Маньчжуркой группы. Каждый специалист имел свой индивидуальный план. В. А. Жебровский (1893–1938) приступил к работе над двумя темами: 1. Описание маньчжурских ксилографов, 2. Экономическая история Маньчжурии. Дайцины и Маньчжурия до завоевания Китая (1616–1644). К. М. Черемисов и С. Д. Дылыков начали изучение и перевод на русский язык официальных маньчжурских документов, Б. И. Панкратов возглавил группу по составлению справочника по Маньчжурии. А. В. Гребенщиков (1880–1941) предложил три темы, которые давно его интересовали: создание дополнения к русско-маньчжурскому словарю И. И. Захарова; обобщение данных по быту и языку дауров и создание исторической географии Маньчжурии. Научная деятельность А. В. Гребенщикова была связана с изучением отдельных памятников маньчжурской литературы, а также подготовкой их к публикации. К 1941 г. он подготовил к изданию перевод текста и комментариев к нему «Устав шаманской службы маньчжур», который остался неизданным.

В послевоенное время над проблемами, выдвинутыми предшествующими маньчжуроведами, начала работать М. П. Волкова (1956–1982). В 1966 г. она подготовила к изданию текст, транслитерацию и перевод «Предания о шаманке Нишань» из коллекции А. В. Гребенщикова, в 1965 г. издала «Описание маньчжурских рукописей ИНА АН СССР» под редакцией Б. И. Панкратова. В 1982 г. она вышла на пенсию и оставила научную работу, однако в 1986 г. вышел из печали ее второй каталог «Описание маньчжурских ксилографов Института востоковедения АН СССР», Вып. 1, подготовленный к изданию Т. А. Пан.

В 1979 г. после окончания Восточного факультета ЛГУ в институте начала работать Т. А. Пан, которая до 1987 г. была в штате инвентаризационной группы при Библиотеке ЛО ИВ, но вела научную работу при группе Дальневосточной текстологии. В 1987 г. она перешла в штат группы Дальневосточной текстологии под руководством Л. Н. Меньшикова. По настоящее время Т. А. Пан продолжает работу в области маньчжуроведения по направлениям, определенным ее предшественниками: публикация текстов и их перевод на русский и европейские языки, в 2001 г. издала описание маньчжурского фонда («Описание маньчжурских рукописей и ксилографов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН», Вып. 2), в который вошли все неучтенные в предыдущих каталогах М. В. Волковой маньчжурские рукописи и ксилографы, хранящиеся в Рукописном отделе, Архиве востоковедов и других хранениях СПбФ ИВ РАН. По материалам петербургских и европейских коллекций в 2004 г. Т. А. Пан защитила кандидатскую диссертацию «Маньчжурские письменные памятники как источник по истории и культуре империи Цин XVII–XVIII в.».

С 1989 по 2003 г. в секторе «Историография и источниковедение Китая и Центральной Азии» работал К. С. Яхонтов, занимавшийся описанием маньчжурских коллекций в библиотеках России и опубликовавший вариант маньчжурского предания «Книга о шаманке Нисань». В 1999 г защитил кандидатскую диссертацию «„Книга о шаманке Нишань“ как этнографический источник».


Маньчжурский фонд СПбФ ИВ РАН – крупнейшее собрание России

 1. История образования маньчжурской коллекции СПбФ ИВ РАН

Первые книги на маньчжурском языке появились в Петербурге вместе с китайскими сочинениями в начале XVIII в., когда Петр I обратил свое внимание на важность изучения Востока. С установлением торговых и дипломатических отношений с Китаем, а также с основанием в 1717 г. Российской Духовной миссии в Пекине каждое торговое или дипломатическое посольство должно было закупать китайские и маньчжурские книги для основанной в Петербурге в 1724–1725 гг. Академии наук. Эту же задачу имели и члены Духовной миссии. Первые китайские и маньчжурские книги были привезены находившимся на русской службе шведом Лоренцом Лангом из его третьей поездки в Китай в 1727 –1730 гг. Этим было положено начало китайской и маньчжурской коллекций библиотеки Академии наук, которая в дальнейшем стала частью Азиатского музея, преемником которого является СПбФ ИВ.[1] По мере поступления книг периодически проводилась каталогизация фонда и составлялись новые каталоги, учитывавшие маньчжурские ксилографы и рукописи.

Образование китайского и маньчжурского фондов библиотеки Академии наук связано с именем первого русского переводчика с маньчжурского и китайского языков Иллариона Калиновича Россохина – ученика Второй Пекинской духовной миссии (1729 –1735 гг.), зачисленного в Академию наук в 1741 г.[2] В том же году библиотека приобрела у него несколько книг, а в 1761 г., после его смерти у его вдовы – оставшуюся часть коллекции. Россохин был посредником в получении книг от иезуитской коллегии в Пекине в 1747 и 1756 гг.[3] Хранящиеся в Рукописном отделе СПбФ ИВ РАН маньчжурские книги из коллекции Россохина отличаются не только качеством более старой печати, но и имеют его собственные владельческие записи.

В 1753 г. с торговым караваном в Китай был послан академический лекарь Франц (Лука) Елачич, для которого И. К. Россохин подготовил аннотированный список книг, необходимых для восполнения коллекции Кунсткамеры после пожара 1747 г.[4] Этот список являлся фактически первым каталогом китайских и маньчжурских книг, сохранившихся в Библиотеке, озаглавленным «Каталог китайским и манджурским книгам, которые находятся в Санкт Петербургской Императорской Академии Наук в Библиотеке, и оных книг покупать не надлежит».[5] В нем перечислено на языке оригинала 124 названия, из которых 40 на маньчжурском языке. Привезенные Елачичем книги, а также более поздние поступления были учтены в каталоге Алексея Леонтьевича Леонтьева, бывшего ученика при Третьей Пекинской миссии (1736 –1743 гг.), впоследствии переводчика при Коллегии иностранных дел в Петербурге. Этот каталог существует в рукописи и называется «Реестр китайским и маньчжурским книгам, находящимся в библиотеке Академии наук, собранный Коллегии Иностранных дел секретарем Алексеем Леонтьевым».[6] Названия книг даны в русской транслитерации и расположены, как и в первом каталоге, по тематическим рубрикам. На момент составления этого реестра в 1766 г. в библиотеке имелось 236 китайских и маньчжурских книг, 55 из них были маньчжурскими или маньчжуро-китайскими текстами. Оба первых каталога дальневосточной коллекции, составленные Россохиным и Леонтьевым, были учтены в обзоре библиотеки и Кабинета редкостей в 1776 г. Жаном Бакмайстером[7] и в 1794 г. Иоганном Буссе.[8]

В начале XIX в. в Императорской Академии наук работал Юлиус Клапрот, который в 1810 г. составил каталог китайских и маньчжурских книг. Рукопись этого каталога под названием «Verzeichniss der Chinesischen und Mandschurischen Bücher und Handschriften in der Bibliothek der Kaiserlichen Academie der Wissenschaften. Verfasst auf Befehl Sr. Excellenz des Herrn Grafen Alexis von Rasumovski. 1810. Im August.» хранится в Национальной библиотеке в Париже, а ее копия, сделанная С. Жюльеном, была передана в Азиатский музей в 1841 г.[9] По-видимому, в него вошли и книги Алексея Парышева, бывшего ученика Шестой духовной миссии (1771 –1781 гг.) и впоследствии переводчика при иркутском губернаторе Якоби. В 1809 г. А. Парышев был уволен на пенсию и вскоре скончался. Как писал П. Е. Скачков, вдова Парышева предлагала иркутской гимназии приобрести у нее маньчжурские книги и рукописи, однако их дальнейшая судьба фактически оставалась неизвестной.[10] В Архиве востоковедов хранится «Реестр книгам китайского и маньчжурского языков, бывшаго маньчжурскаго языка переводчика Парышева»,[11] состоящий из 27 маньчжурских названий, вероятно, приобретенных Императорской библиотекой.

В начале XIX в. была проведена реорганизация Академического музея (Кунсткамеры): в 1815 г. был создан ряд кабинетов, в их числе и Азиатский кабинет. 11 ноября 1818 г. президент Академии наук С. С. Уваров обратился в Комитет правления Академии наук с просьбой об учреждении при Академии Восточного кабинета и назначении его хранителем академика Х. Д. Френа. Впоследствии Восточный кабинет стал известен как Азиатский музей Императорской Академии наук.[12] Передача книг из библиотеки сопровождалась составлением описей. Для работы с дальневосточными книгами были приглашены П. И. Каменский и С. В. Липовцов, которые в том же году издали «Каталог Китайским и Японским книгам, в Библиотеке Императорской Академии Наук хранящимся, по поручению Господина Президента оной Академии, Сергия Семеновича Уварова, вновь сделанный Государственной Коллегии иностранных дел Переводчиками, Коллежскими Ассессорами: Павлом Каменским и Степаном Липовцовым» (СПб., 1818). К китайским книгам отнесены и двуязычные маньчжуро-китайские издания. Этот каталог написан по-русски и содержит довольно подробные аннотации на каждое сочинение.

Наиболее полный каталог дальневосточных книг был составлен М. И. Броссе под названием «Catalogue des livres et manuscrits Chinois, Mandchous, polyglottes, Japonnais et Coréen, de la bibliothèque du Museé Asiatique, de l'Académie Impèriale des Sciences, rédigé par M. Brosset, 1840.»[13] Каталог Броссе периодически дополнялся: в него вошли и более поздние поступления в Азиатский музей, например, от П. Л. Шиллинга фон Канштадта (единичные поступления от него были в 1829, 1833, 1835, 1838, после его смерти – в 1841 г. и основная часть его коллекции – в 1875 г. из Азиатского департамента МИД, в которую входили книги, полученные им от П. И. Каменского, Станислава Жюльена и Абель-Ремюза), от М. В. Ладыженского (1856 г.), несколько книг из Казанской Духовной Академии (1855 –1857 гг.).[14] С увеличением восточных коллекций в Азиатский музей приглашались востоковеды различных специальностей и началось составление каталогов книг по отдельным восточным языкам. По представлению академиков Шегрена, Дорна и Бётлинга в 1847 г. к работе в музее был привлечен Доржи Банзаров. Одной из его задач было «пересмотрение и подготовление к печати каталога маньчжурским сочинениям Азиатского музеума, составленного господином Броссе».[15] Он составил первый отдельный каталог книг на маньчжурском языке «Каталог книгам и рукописям на маньчжурском языке, находящимся в Азиатском Музее императорской Академии наук», в который вошло 126 названий с дублетами.[16] Однако рабочим каталогом фонда оставался каталог Броссе. В 1926 –1927 гг. в Азиатском музее была проведена перерегистрация книг, поэтому в нем около каждого номера описания появилась печать ревизии с указанием на наличие книги целиком или частично.

Почти одновременно с каталогом Броссе в 1844 г. Аввакумом Честным был составлен каталог дальневосточной коллекции Азиатского департамента Министерства Иностранных дел.[17] В него вошли маньчжурские и китайские книги, приобретенные по заданию Азиатского департамента членами Духовной миссии. Так, пристав Десятой миссии (1821 –1830), а в последствии чиновник Азиатского департамента, Е. И. Тимковский во втором томе своей книги «Путешествие в Китай чрез Монголию в 1820 и 1821 годах» приводит «Реестр Китайским и Маньчжурским книгам, купленным в Пекине 1821 года».[18] В нем даны списки книг, приобретенных, в том числе и для библиотеки Азиатского департамента (9 книг на маньчжурском языке). В отличие от вышеупомянутых каталогов, в перечне А. Честного даны только названия книг в оригинальном письме, поэтому чётко выделяются 49 маньчжурских названий. Через 20 лет после издания каталога А. Честного, в 1864 г., коллекция Азиатского департамента перешла в фонды Азиатского музея, и в связи с этим было составлено «Прибавление к каталогу книгам, рукописям и картам на Китайском, Маньчжурском, Монгольском, Тибетском и Санскритском языках, находящимся в Библиотеке Азиатского Департамента».[19]

В начале XX в. над приведением в порядок маньчжурских рукописей и ксилографов работали академик В. М. Алексеев и член-корреспондент АН СССР В. Л. Котвич. В настоящее время в Рукописном отделе хранится карточный каталог этого фонда, составленный В. М. Алексеевым. С 1916 г. В. Л. Котвич работал над описанием рукописей Азиатского музея на маньчжурском, монгольском и калмыцком языках и составил общий каталог маньчжурских рукописей и ксилографов, хранящихся в собраниях Петрограда-Ленинграда. Этот каталог не был издан; рукопись его на больших сшитых в тетради карточках и отдельный карточный каталог хранятся в Архиве Академии наук.[20] В 1918 г. по возвращении в Петроград Н. Н. Кротков, бывший генеральный консул в Урумчи, составил описание «Фонд маньчжурских книг, находящихся в Азиатском музее Российской Академии наук», в котором перечислены 323 рукописи и ксилографа.[21]

В 1930 г. на базе Азиатского музея был создан Институт востоковедения АН СССР (с 1956 г. по 1968 г. – Институт народов Азии; с 1968 г. вновь – Институт востоковедения), в состав которого входил и Монголо-маньчжурский кабинет во главе с П. И. Воробьёвым (1892–1937). В 1932 г. маньчжуроведы объединились с китаистами в Китайско-маньчжурский кабинет, а в 1934 г. – его переименовали в Китайский. В 1935 г. на работу в институт поступил маньчжуровед А. В. Гребенщиков (1880–1941). В 1936 г. образовалась секция маньчжуроведов, в которую вошли Б. И. Панкратов (1892–1979), К. М. Черемисов (1899–1982), В. А. Жебровский (1893–1938) под руководством А. В. Гребенщикова. В планы секции входила обработка коллекции института и публикация переводов маньчжурских текстов.

Первое научное описание фонда маньчжурских ксилографов было предпринято в стенах Института востоковедения в 1937 г. научным сотрудником В. А. Жебровским. Он за один год разобрал книги, дал им шифры и составил черновое описание всего фонда, в большинстве случаев снабдив название сочинения переводом на русский язык. «Описание маньчжурских ксилографов» В. А. Жебровского[22] представляет собой 25 школьных тетрадей с характеристиками 270 изданий: китайское название (у полиглотов), маньчжурское в принятой тогда транскрипции В. В. Радлова,[23] название печатни, дата издания и размеры ксилографа. Составитель не успел аннотировать сочинения и снабдить свое описание библиографией, так как в 1938 г. В. А. Жебровский был арестован и дальнейшая судьба его неизвестна.[24] К этому времени маньчжурский фонд института дополнился коллекциями А. О. Ивановского (1904 г.),[25] Н. Н. Кроткова (с 1898 г, из Русского комитета по изучению Средней и Восточной Азии, позже – через В. Л. Котвича в 1917–1919),[26] В. А. Казакевича (1927 г.),[27] А. В. Гребенщикова (начало поступлений в 1919 г., личный архив был принят от его вдовы, Н. А. Гребенщиковой, в декабре 1941 г.) и другими. Работа, выполненная В. А. Жебровским, дала возможность уточнить наличие ксилографов во время послевоенной переинвентаризации фонда; кроме того, она долго являлась единственным справочником для институтской коллекции.

В 1950-е гг. научный сотрудник Института Б. И. Панкратов планировал издание каталога В. А. Жебровского. С этой целью черновые записи были перепечатаны для последующего дополнения текста. К сожалению, эта работа не была завершена, так как она требовала предварительной разборки и перешифровки фонда.

В течение 1963–1966 гг. научный сотрудник М. П. Волкова провела полную переинвентаризацию фонда рукописей и ксилографов. Она изменила старую библиотечную шифровку отдела ксилографов и заменила в шифрах буквы К, Л, М на А, В, С. Эти изменения отмечены в инвентаре и карточном каталоге со ссылкой на каталог В. А. Жебровского (см. инвентарные книги в Рукописном отделе, составленные М. В. Волковой). Позже работа по переинвентаризации фонда была расширена и оформлена М. П. Волковой в виде «Описания маньчжурских рукописей Института народов Азии и Африки АН СССР» (далее – Волкова I), опубликованного в 1965 г., и «Описания маньчжурских ксилографов Института востоковедения АН СССР» (выпуск I), изданного значительно позже – в 1988 г. (далее – Волкова II).

Каталог 1965 г. М. П. Волковой включал в себя только рукописный маньчжурский материал, хранящийся в Рукописном отделе Института востоковедения. В него вошло 249 описаний более 110 текстов с дублетами, представляющих собой оригинальные произведения, переводы на маньчжурский язык китайских исторических административных и литературных текстов, копии документов по русско-китайским отношениям, договоры, официальную и личную переписку на маньчжурском языке членов Пекинской православной миссии и дипломатов. Именно эта работа и маньчжурский каталог немецких библиотек Вальтера Фукса[28] открыли новое направление востоковедной науки – международное изучение и публикация каталогов маньчжурских фондов. После 1965 г. вышло около 40 описаний маньчжурских коллекций основных хранилищ Европы, Америки, Китая, Японии, Индии и Монголии,[29] каждое из которых имеет свою специфику образования и, соответственно, расширяет репертуар изданий на маньчжурском языке, сохранившихся до наших дней. Каталог рукописей М. П. Волковой сразу же привлек внимание маньчжуроведов – на него не только ссылались при заказе микрофильмов, но в 1986 г. он был переведен на немецкий язык с дополнением индексов названий и имен.[30] Содержание каталога было в точности повторено, и он был издан вместе с двумя предыдущими маньчжурскими каталогами Азиатского музея – каталогами А. Честного и Д. Банзарова. Не умаляя достоинств издания 1965 г., следует заметить, что, к сожалению, в каталоге М. П. Волковой оказались значительные неточности, которые были исправлены в детальной статье М. Гимма «О маньчжурских коллекциях в Советском Союзе».[31] Позднее Х. Валравенс в своей библиографической работе дал подробный анализ изданных каталогов фонда.[32]

Второй каталог М. П.Волковой содержит характеристику 161 маньчжурского ксилографа с дублетами, что составило 337 номеров описания. Этот каталог снабжен девятью указателями, что облегчает поиск необходимых данных.

К моменту подготовки «Описания ксилографов» в печать с разрешения Майи Петровны Волковой, в то время уже вышедшей на пенсию и, к сожалению, оставившей научную деятельность, редакционная коллегия поручила Т. А. Пан завершить работу над рукописью. В ходе этой работы составленные М. П. Волковой описания экземпляров ксилографов были проверены de visu, сделаны уточнения и дополнения, составлено приложение в виде конкорданса и восьми указателей. Поскольку при сверке текста каталога и имеющегося маньчжурского материала оказалось, что около трети фонда ксилографов не вошло в каталог, то по решению редколлегии это издание было обозначено как «Выпуск 1». В связи с тем, что за последние пятнадцать лет в фонд были добавлены маньчжурские материалы из Бибилиотеки Академии Наук и коллекция Б. К. Пашкова, к тому же ряд рукописей на маньчжурском языке из личных архивов А. В. Гребенщикова и Н. Н. Кроткова, хранившихся в Архиве Востоковедов, были переведены М. П. Волковой в Рукописный отдел, возникла необходимость полной переинвентаризации фонда, дошифровки и составления описания не вошедшей в каталоги М. П. Волковой части коллекции, чему Т. А. Пан посвятила несколько лет работы. Поскольку М. П. Волкова дала рукописям и ксилографам одинаковые литеры A, B, C, то для их отличия были добавлены обозначения соответственно mss и xyl. В ходе этой проверки Т. А. Пан были составлены подробные «Исправления и индексы к маньчжурским каталогам М. П. Волковой», хранящиеся в Рукописном отделе института. Работа была начата в 1995 г. и завершена в 2000 г. составлением новых инвентарных книг фонда и изданием «Описания маньчжурских рукописей и ксилографов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Вып 2» (далее – Пан II).[33] Это дополнение включает 411 описаний, указатели названий и имен, книгопечатен и имен фондообразователей, конкорданс шифров. Фактически, можно считать, что комплектование маньчжурского фонда Рукописного отдела Института востоковедения завершено, так как по финансовым причинам невозможно предполагать каких-либо значительных поступлений, и в будущем возможны лишь единичные приобретения из частных коллекций, которые не изменят общей значимости фонда.

В настоящий момент мы можем утверждать, что маньчжурская коллекция Рукописного отдела Института востоковедения СПбФ ИВ РАН является самым большим собранием как в Европе, так и за пределами континентального Китая. В фонде имеется 10547 единиц хранения, из которых 10187 единиц являются ксилографами, 360 – рукописями. Как и во всех дальневосточных фондах, центральное место в нем занимают ксилографические маньчжурские, китайско-маньчжурские и маньчжурско-китайско-монгольские издания. Это самая большая в России коллекция уникальных маньчжурских материалов по истории, религии, литературе и культуре империи Цин.

 2. История изучения маньчжурской коллекции СПбФ ИВ РАН

Научное изучение маньчжурской коллекции СПбФ ИВ РАН началось с первых изданий маньчжурских текстов в переводе на русский язык, которые появились во второй половине XVIII в. и принадлежали бывшим ученикам Пекинской духовной миссии, позднее служившим в Библиотеке Императорской Академии наук или Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. Маньчжурские книги, которыми они пользовались, в основном попали в библиотеку Императорской Академии наук, а в настоящий момент хранятся в Рукописном отделе СПбФ ИВ РАН. К сожалению, большинство переводов остались в рукописях и сейчас находятся в различных архивах. Наиболее значимыми событиями в издательской деятельности XVIII в. стали труды И. К. Россохина и А. Л. Леонтьева. Перевод И. К. Россохина «Описание путешествия, коим ездили китайские посланники в Россию, бывшие в 1714 г. у калмыцкого хана Аюки на Волге» (маньчжурский оригинал см.: Волкова I, 17; Волкова II, 21–22)[34] был сделан в 1755 г., однако издан уже после смерти переводчика в журнале «Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах» в 1764 г. под редакцией Г. Ф. Миллера. И. К. Россохин начал перевод многотомного труда «Обстоятельное описание происхождения и состояния маньчжурского народа и войска, в осьми знаменах состоящего», который был закончен уже Леонтьевым и издан в Петербурге в 1784 г. (маньчжурский оригинал см. Волкова II, 15). Основные переводы с маньчжурского языка исторических работ и грамматик, выполненные И. К. Россохиным, находятся в Архиве Академии наук и других хранилищах.[35] Переводы Леонтьева были сделаны с китайского и маньчжурского. «Ценность трудов Леонтьева, – писал П. Е. Скачков, – заключается не только в обширной и многообразной тематике переводов, но и в попытках осмыслить многие явления китайской действительности в примечаниях и комментариях».[36] К числу изданных переводов относятся следующие: «“Китайские мысли”, перевел с китайского и маньчжурского на российский язык Коллегии иностранных дел Алексей Леонтьев» (СПб., 1772); «“Сы-шу гею, то есть четыре книги с толкованиями. Книга первая филозофа Кун Дзы”, перевел с китайского и маньчжурского на российский язык надворный советник Алексей Леонтиев» (СПб., 1780); «“Джун-юн, то есть закон непреложный. Из преданий китайского философа Кун Дзы”, перевел с китайского и маньчжурского на российский язык Алексей Леонтиев» (СПб., 1784, маньчжурский текст см. Волкова II, 142); «“Тайцин Гурунь и Ухэри Коли, то есть все законы и установления китайского (а ныне маньчжурского) правительства”, перевел с маньчжурского на российский язык Алексей Леонтьев» (СПб., 1782, маньчжурский оригинал см. Волкова II, 102), а также «Путешествие китайского посланника к Аюке-хану» (СПб., 1782, маньчжурский оригинал см. Волкова II, 21–22). Автографы этих и других переводов также хранятся в Архиве Академии наук. Многочисленные переводы с маньчжурского, выполненные А. Агафоновым, являлись наставлениями императоров и продолжали тематику переводов А. Леонтьева.[37]

В XIX в. под влиянием И. Бичурина русские ученые обращали свое внимание в основном на китайские источники, поэтому в этот период было опубликовано незначительное количество переводов с маньчжурского языка. Однако в Архиве востоковедов хранятся переводы с маньчжурского А. Г. Владыкина, П. И. Каменского, С. В. Липовцова, З. Ф. Леонтьевского, Г. М. Розова, В. В. Горского и других (большей частью словари и разговорники). Основываясь на маньчжурских и китайских документах, В. В. Горский написал объемные статьи «О происхождении родоначальника ныне царствующей в Китае династии Цин и имени народа Маньчжу» и «Начало и первые дела маньчжурского дома», которые были изданы в «Трудах Пекинской духовной миссии» (СПб., т. 1, 1852, с. 1–187, 189–244). Перевод Г. М. Розова «Истории дома Цзинь, царствовавшего в северной части Китая с 1114 по 1233 годы» с маньчжурского языка более века хранился в Архиве востоковедов и был издан лишь в 1998 г.[38] (маньчжурский текст см. Волкова II, 1). В 1863 г. В. П. Васильев опубликовал наборным шрифтом «Маньчжурскую хрестоматию для первоначального преподавания», по-видимому, на материалах коллекции Санкт-Петербургского государственного университета.

На рубеже XIX–XX вв. маньчжурский язык вновь привлек пристальное внимание востоковедов, что в определенной степени связано с развитием этнографии и лингвистики. Во время летних экспедиций в Маньчжурию (1900–1907 гг.) студенты и преподаватели Восточного института во Владивостоке обнаружили ряд деревень, в которых население говорило по-маньчжурски. В то же самое время выпускники Петербургского университета, работавшие в консульских миссиях в Синьцзяне или участвовавшие в экспедициях, познакомились с сибинским диалектом маньчжурского языка. Маньчжуроведы собирали лингвистический материал живых диалектов маньчжурского языка, отчасти желая доказать, что в то время маньчжурский язык существовал в своих разговорных вариантах. Благодаря этому коллекция Азиатского музея пополнилась полевыми записями В. В. Радлова, Ф. В. Муромского, А. А. Дьякова, Н. Н. Кроткова и А. В. Гребенщикова. Подробная статья о материалах на сибинском диалекте маньчжурского языка, хранящихся в архивах Санкт-Петербурга, написана К. С. Яхонтовым. В ней дан свод ценнейших текстов, привезенных исследователями народа сибэ, проживавшем в Илийском крае Синьцзяна, а также характеристика личных фондов собирателей.[39] В 1908 г. А. А. Дьяков издал перевод сибинского текста «Воспоминания илийского сибинца о дунгано-тарачинском восстании в 1864–1871 гг. в Илийском крае»[40] (маньчжурский текст см. Волкова I, 15). Сибинские тексты из коллекции В. В. Радлова были изданы А. И. Ивановским в сборнике «Маньчжурская хрестоматия. Вып. 2. Образцы наречий Илийского края» (СПб., 1895). Лишь в 1994 г. была издана рукопись Радлова «Сиди кур. Сибинская версия “Волшебного мертвеца”»,[41] переписанная А. И. Ивановским и хранящаяся в Архиве востоковедов (Фонд 20, оп. 1, ед. хр. 15).

Материалы из района исконного проживания маньчжур, на северо-востоке Китая, были собраны А. В. Гребенщиковым. В его фонде в Архиве востоковедов хранятся 113 дел, представляющих собой записи по языку, фольклору, литературе маньчжур, которые были собранны ученым в Маньчжурии во время полевых экспедиций за период с 1908 по 1911 гг.[42] Центральное место в этой коллекции занимает полный неопубликованный перевод маньчжурского текста «Утвержденного высочайшим указом устава шаманской службы маньчжур»,[43] маньчжурский оригинал которого находится в Рукописном отделе института (Волкова I, 58; Волкова II, 189–191; Пан II, 335–336).

Довольно длительный период с начала века, фактически до 1965 г., в России – Советском Союзе маньчжурские тексты не издавались. В значительной степени это было связано с общей тенденцией развития науки: вслед за китайскими учеными после демократической революции 1911 г. и падением маньчжурской династии Цин международная синология (частью которой считалось и маньчжуроведение) почти отказалась от изучения текстов на маньчжурском языке. Утвердилось мнение, что маньчжурский язык является атрибутом свергнутой реакционной монархии, а имеющиеся маньчжурские тексты представляют собой дословный перевод с китайского и неинтересны для науки.[44] Долгое время полевые материалы, собранные русскими исследователями,[45] были почти недоступны ученым, так как не существовало печатных каталогов коллекции Азиатского музея, сформировавшейся к тому времени. Как отмечалось выше, только с образованием Маньчжурской секции в Институте в 1937 г. во главе с А. В. Гребенщиковым началось плановое изучение фонда и конкретных памятников,[46] однако репрессии конца 1930-х гг. и война прервали эту работу. В конце 1940 – начале 1950-х гг. преподавание и изучение «мёртвого» (и, следовательно, «неактуального») языка было вообще ликвидировано и возобновилось только на некоторое время в 1960-е гг.

Начиная с 1960-х гг., М. П. Волкова продолжила обработку маньчжурской коллекции института и реализацию довоенных планов Маньчжурской секции. Выше уже упоминалось о роли издания составленного ею описания рукописей, стимулировавшего изучение подобных фондов во всем мире. Вторая, не менее важная, работа М. П. Волковой это факсимильное издание с транслитерацией и русским переводом «Предания о нишанской шаманке»[47] – рукописи из коллекции А. В. Гребенщикова, хранящейся в Рукописном отделе института (Волкова I, 185).[48] Значимость этого издания трудно переоценить: фактически именно оно способствовало возрождению маньчжуроведения. Публикация этой уникальной рукописи явилась толчком к началу дискуссии о существовании оригинальной маньчжурской литературы и особенностях маньчжурских переложений китайских классических и исторических текстов.[49] Наивысшая оценка роли этого издания была дана маньчжуроведами, и текст из петербургского собрания, изданный М. П. Волковой, был переведен на восемь языков.[50] Несколько позднее три другие версии этого маньчжурского шаманского сказания (также хранящиеся в институте в Архиве востоковедов, фонд Гребенщикова) были изданы только факсимиле и в транскрипции.[51] Таким образом, М. П. Волкова положила начало новому направлению современного маньчжуроведения: факсимильная публикация и введение в научный оборот памятников на маньчжурском языке из уже сложившейся коллекции Рукописного отдела Института востоковедения РАН.[52]

На протяжении последних двадцати пяти лет, после ухода М. П. Волковой на пенсию в начале 1980-х гг., работа с маньчжурской коллекцией Рукописного отдела СПбФ ИВ РАН была продолжена Т. А. Пан по основным направлениям изучения фонда, определенным еще А. В. Гребенщиковым в 1930-х гг., развитым и частично реализованным М. П. Волковой в 1960–1970-х гг.: научное описание коллекции, издание и изучение рукописного наследия маньчжуров.


[1] В течение длительного времени книги на дальневосточных языках описывались вместе в одном каталоге. Об истории формирования китайской коллекции см.: Вахтин Б. Б., Гуревич И. С., Кроль Ю. Л., Стулова Э. С., Торопов А. А. Каталог фонда китайских ксилографов Института востоковедения АН СССР. М., 1973. Т. 1, с. 7 –13.

[2] Подробно о Россохине см.: Таранович В. П. Илларион Россохин и его труды по китаеведению // Советское востоковедение, 1945, № 3, с. 225 –241; Скачков П. Е. Очерки истории российского китаеведения. М., 1977, с. 41 –52.

[3] Меньшиков Л. Н., Чугуевский Л. И. Китаеведение / Азиатский музей – Институт востоковедения АН СССР. М., 1972, с. 81.

[4] Там же. С. 48. «Роспись выписанным из каталогу Парижской библиотеки китайским книгам, которые из Китая в Санкт-Петербургскую императорскую библиотеку достать должно» хранится в Петербургском филиале Архива АН. Фонд 3, № 808а. Л. 11 –17.

[5] Архив востоковедов. Фонд 153, оп. 2, № 7.

[6] Архив востоковедов. Фонд 153, оп. 2, № 9. Подробный список трудов А. Леонтьева дан в статье Walravens H. Aleksej Leont'ev und sein Werk // Actas Manjurica, 3. Wiesbaden, 1992, с. 404 –431.

[7] Essai sur la bibliothèque et le cabinet de curiosité et d'histoire naturelle de l'Académie des Sciences de Saint Pétersbourg. Par Jean Bacmeister, sous bibliothécaire de l'Académie des Sciences. St. Pétersbourg, 1776.

[8] [Busse J.] Ueber die bei der hiesigen Academischen Bibliothek angesammelten Bücher in Sinesischer, Manschurischer, Mongolischer und Japanischer Sprachen // Journal von Russland. Sankt-Petersburg, 1794. No. 2. P. 128 –134, 216 –221, 227 –280.

[9] Архив востоковедов. Фонд 152, оп. 2, ед. хр. 6. Каталог Ю .Клапрота был издан лишь в 1988 г. Хартмутом Валравенсом: Katalog der chinesischen und mandjurischen Bücher der Bibliothek der Akademie der Wissenschaften in St. Petersburg von Julius Klaproth. Zum ersten Mal aus dem Manuscript herausgegeben von H. Walravens. Berlin, 1988. Последними работами о Ю. Клапроте являются книги: Walravens H. Julius Klaproth (1783 –1835). Leben und Werke и его же Julius Klaproth (1783 –1835). Briefe und Documente // Wiesbaden, 1999 (Orientalistik Bibliographien und Dokumentationen. Bd. 3–4).

[10] Скачков  П. Е. Очерки, с 79.

[11] Архив востоковедов. Фонд 152, оп. 2, № 19.

[12] Вахтин Б. Б. и др. Каталог фонда китайских ксилографов, с. 15.

[13] Петербургский филиал Архива АН. Фонд 789, оп. 1, ед. хр. 6.

[14] Меньшиков Л. Н., Чугуевский Л. И. Китаеведение, с. 83. В Архиве востоковедов имеется опись 2 фонда 152, которая полностью посвящена комплектованию фондов Азиатского музея.

[15] Доржи Банзаров. Собрание сочинений. М., 1955, с. 26.

[16] Каталог книгам и рукописям на маньчжурском языке, находящимся в Азиатском музее императорской Академии наук, составленный Д. Банзаровым // Bulletin de la classe historico-philologique de l'Académie des Sciences de Saint Pétersbourg. 5, 4. 1848, с. 83–92. См. также: Доржи Банзаров. Собрание сочинений. М., 1955, с. 112 –124.

[17] [Аввакум Честной]. Каталог книгам и рукописям на китайском, маньчжурском, монгольском, тибетском и санскритском языках, находящимся в библиотеке Азиатского департамента. СПб., 1844.

[18] Тимковский Е. И. Путешествие в Китай чрез Монголию в 1820 и 1821 годах. СПб., 1824. Ч. 2, с. 381 –396.

[19] Вахтин Б. Б. и др. Каталог фонда китайских ксилографов…, с. 12.

[20] Рукописный каталог маньчжурского фонда, составленный В. Л. Котвичем,
хранится в Петербургском филиале Архива АН. Личный фонд 761, опись 2, № 23.

[21] Архив востоковедов. Фонд 32, оп. 1, ед. хр. 10.

[22] Архив востоковедов. Разряд I, опись 2, ед. хр. 30.

[23] Радлов В. В., Васильев В. П., Залеман К. Г. Общелингвистическая азбука, составленная на основании русских букв. СПб., 1887.

[24] Люди и судьбы: биобиблиографический словарь востоковедов-жертв политического террора в советский период (1917–1991). Издание подготовили Я. В. Васильков, М. Ю. Сорокин. СПб., 2003, с. 163 (Социальная история отечественной науки о Востоке). В. А. Жебровский был обвинен по статье 58-1а УК РСФСР.

[25] Чугуевский Л. И. Материалы по истории отечественного востоковедения // Письменные памятники и проблемы истории и культуры народов Востока. XXIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР. Ч. III. М., 1990. с. 38.

[26] Там же, с 44.

[27] Волкова М. П. Описание маньчжурских рукописей Института народов Азии и Африки АН СССР. М., 1965, с. 4.

[28] Fuchs W. Chinesische und mandjurische Handschriften und seltene Drucke. Wiesbaden, 1966.

[29] Stary G. A Preliminary Statistical Analysis of the Present Situation (1997) of Manchu Studies Worldwide // Saksaha. A review of Manchu studies. No. 4, 1999. Р. 1–5.

[30] Mandjurische Bücher in Russland: Drei Bestandkataloge. In deutscher Fassung herausgegeben von Hartmut Walravens. Hamburg, 1986.

[31] Gimm M. Zu den mandjurischen Sammlungen der Sowjetunion, 1. Nachträge zum Handschriftkatalog von M. P. Volkova // T'ong Pao. Vol. 54, livr. 4–5. Leiden, 1968. P. 288 –309.

[32] Walravens H. Bibliographie der Bibliographien Mandjurische Literatur. Wiesbaden, 1996. P. 90–105. См. также: Yakhontov K. S. The Manchu Books in Leningrad // International association for the study of the cultures of Central Asia. Information bulletin, No. 16. Moskva, 1989. P. 127 –135; Pang T. A. Manchu Collections in Leningrad // Proceedings of the 6th International Conference on the Chinese Materials Outside China. Taipei, 1991. Taipei, 1993. P. 25–42.

[33] Пан Т. А. Описание маньчжурских рукописей и ксилографов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Вып 2. Висбаден, 2001 (на англ. яз.).

[34] В скобках дается ссылка на каталог и номер описания.

[35] Список неопубликованных работ И. К. Россохина, хранящихся в различных архивах России см.: Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977, с. 47–51, 389–395; Ларичев В. Е. От редактора / История золотой империи. Новосибирск, 1998, с. 8.

[36] Скачков П. Е. Очерки, с. 75.

[37] Скачков П. Е. Очерки, с. 78.

[38] История золотой империи. Отв. ред. В Е. Ларичев. Новосибирск, 1998. Перевод Г. М. Розова опубликован на с. 87–232.

[39] Яхонтов К. С. Сводный очерк российских материалов по языку и культуре народа сибо // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 2–3. СПб., 1993, с. 113–137.

[40] Дьяков А. А. Воспоминания илийского сибинца о дунгано-тарачинском восстании в 1864–1871 годах в Илийском крае // ЗВОРАО. Е. XVIII. СПб., 1908, с. 233–282. Более подробно о вариантах этого текста см. Яхонтов К. С. Сводный очерк, с. 121–122, 130.

[41] Лебедева Е. П., Горелова Л. М. Сиди кур. Сибинская версия «Волшебного мертвеца». Тексты в записи В. В. Радлова. Wiesbaden, 1994 (Actas Manjurica. T. 4).

[42] Пан Т. А. Архивные материалы А. В. Гребенщикова по шаманству маньчжур / Двадцать вторая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1991. Ч. 3, с. 136–140. Немецкий переработанный вариант этой статьи
см. Pang T. A. Materialen zum mandschurischen Shamanismus aus der Sammlung A. V. Grebenščikov // Studia et Documenta Manchu-Shamanica. Wiesbaden, 1998. P. 31–46 (Manchurica Shamanica Collecta, 5).

[43] Архив востоковедов. Фонд 75, оп. 1, рукописный текст – ед. хр. 19, л. 1–39; ед. хр. 69–71; машинописный вариант – ед. хр. 72–73. Характеристика этого перевода дана в статье Пан Т. А. «Устав шаманской службы маньчжур» в переводе А. В. Гребенщикова из Архива востоковедов / Архивные материалы о монгольских и тюркских народах в академических собраниях России. Доклады научной конференции. СПб., 2000, с. 102–109.

[44] Durant S. Sino-Manchu Translations at the Mukden Court // Journal of the American Oriental Society. Vol. 99, № 4, 1979. P. 653.

[45] Следует отметить, что в начале века маньчжурский язык усиленно изучался преподавателями и студентами Восточного института во Владивостоке. В «Известиях Восточного института» они издавали материалы своих полевых исследований в Маньчжурии, тем самым, доказывая, что маньчжурский язык является живым и разговорным в деревнях северо-востока Китая. Однако в университетах Европы и в Петербурге преподавание маньчжурского языка проводилось лишь по личной инициативе некоторых преподавателей. – См.: История отечественного востоковедения с середины XIX в. до 1917 года. М., 1997. Т. 2, с. 330–332.

[46] Волкова М. П. Маньчжуроведение / Азиатский музей – Институт востоковедения АН СССР. М., 1972, с. 142–148.

[47] Нишань самани битхэ – Предание о нишанской шаманке. Издание, транслитерация, перевод текста М. П. Волковой. М., 1961.

[48] Другой вариант этого текста из коллекции В. С. Старикова был опубликован К. С. Яхонтовым см.: Книга о шаманке Нисань. Факсимиле рукописи, издание текста, транслитерация, перевод на русский язык, примечания, предисловие К. С. Яхонтова. СПб., 1992 (Фольклор народов Маньчжурии. Вып. 1).

[49] Durrant St.W. The Controversy among Western Sinologists Regarding the Utility of Sino-Manchu Translations // Proceedings of International Ch’ing Archives Symposium. July 2–6, 1978. Taibei, 1978. Р. 66–80.

[50] Stary G. A new altaistic science: “Nishanology” // Altaica Osloensia. Proceedings of the 32d Meeting of the PIAC. Oslo. June 12–16, 1989. Oslo, 1991. Р. 317–323. Имеется три китайских версии перевода маньчжурского текста, опубликованного М. П. Волковой.

[51] Stary G. Three unedited manuscripts of the epic tale "Nisan saman-i bithe". Fasc. ed. with transcription and introduction. Wiesbaden, 1985.

[52] Подробнее о значении работ М. П. Волковой см.: Stary G. Three unedited manuscripts, P. 1; а также Предисловие Л. Н. Меньшикова к каталогу маньчжурских рукописей: Волкова I, с. 4–9.

Last Updated ( 02/12/2005 )